Даже книгу подобрать не могу.
Твоё душевное состояние настолько непостоянно, не стабильно, что ты бросаешься, как во время морской бури.
Как поплавок на поверхности воды, со стороны в сторону, только в отличии от него ты тонешь. Тонешь.
Захлебываешься. Что же не так, что?
Все не так.
Должно быть иначе. Опять, только забравшись ты сползаешь. Будто поднимаешься по горке, такой, как у тебя во дворе. Страшненькая такая, погнутая горка.
Ты все поднимаешься и поднимаешься, но ноги скользят
Остановилась
И опять вниз
Кажется в скором времени, в попыхах я просто поскользнусь и бахнусь челюстью о холодное железо, что есть мочи.
Главное язык не откусить.
Если Оля пишет дневник, значит все плохо, если записи начинены сравнениями и постоянными абзацами —
Спасайтесь бегством, этот корабль снова идёт ко дну.
Но как же сложно, будучи этим кораблем каждый раз удерживаться хотя бы под поверхностью.
Меня ведь никто не поднимет, ясли буду на дне.
Остаёмся
как Титаник.
Твоё душевное состояние настолько непостоянно, не стабильно, что ты бросаешься, как во время морской бури.
Как поплавок на поверхности воды, со стороны в сторону, только в отличии от него ты тонешь. Тонешь.
Захлебываешься. Что же не так, что?
Все не так.
Должно быть иначе. Опять, только забравшись ты сползаешь. Будто поднимаешься по горке, такой, как у тебя во дворе. Страшненькая такая, погнутая горка.
Ты все поднимаешься и поднимаешься, но ноги скользят
Остановилась
И опять вниз
Кажется в скором времени, в попыхах я просто поскользнусь и бахнусь челюстью о холодное железо, что есть мочи.
Главное язык не откусить.
Если Оля пишет дневник, значит все плохо, если записи начинены сравнениями и постоянными абзацами —
Спасайтесь бегством, этот корабль снова идёт ко дну.
Но как же сложно, будучи этим кораблем каждый раз удерживаться хотя бы под поверхностью.
Меня ведь никто не поднимет, ясли буду на дне.
Остаёмся
как Титаник.